Мужчины

Этот город так усердно втаптывает в грязь своих мужчин, так лихорадочно влечет с собой за руку в блуд и топи алкоголизма, так самозабвенно развлекается иглоукалыванием под самые ногти, под самые ребра, под самое сердце. Меня зовут Фридрих Вальц. И это моя история. От начала и до конца. Знаете, сколько раз я слышал в свой адрес утверждения того, что я мудак, и неизлечимый мудак? Не знаете? Вот и я не знаю. Десятки, может сотни. Честно, понятия даже не имею. Да что греха таить, я действительно самый что ни на есть настоящий мудак. Мудила, с самой огромной буквы М. Думаете, я всегда был таким? Думаете, я всегда звенел своими колоколами при виде красивой самки? Нет уж, раньше я и подумать не мог о том, что так все повернется. Раньше я был другим. И это не пиздеж. Раньше я думал о семье, парочке детишек, здоровенной псине у входной двери и о прочей дребедени, что наполняет жизнь семейного человека. Я действительно каждую ночь ложился в одну и ту же кровать, с одной и той же девушкой, и ничего другого и желать не мог. Сейчас же все совершенно иначе. Я самозабвенно развлекаюсь сожжением самого себя на костре из обнаженных тел десятков случайных самочек, что так любезно предоставили мне в утеху свои драгоценные лона. Конечно, может, я настолько сосредоточен на утешении самого себя, что попросту не замечаю простых вещей. Впрочем, со временем я действительно понял и твердо уверовал в то, что со мной что-то не так. Да что там что-то, со мной, блядь, все не так. И знаете, кто меня сделал таким? Женщины, те самые миловидные существа. Одни тем, что отвергали меня, другие тем, что хватали меня за член и везли в свои логова, чтобы там надругаться не только над ним, но и над самими собой. Каждый раз мне так удивительно было ночами ждать, пока моя случайная подруга заснет, чтобы скорее собрать свои вещи и свалить. Когда у меня не было денег на такси, мне приходилось ждать пока не начнет ходить транспорт, и только тогда исчезать в дыму рассвета. Самое ужасное – когда забываешь у нее какие-нибудь свои вещи. Иногда это незначительные вещицы вроде карточки на метро или пачки сигарет, а иногда бывает и похуже – телефон, например, или сумку с ноутбуком. Знаете, что я делал в таких случаях? Комбинация беспроигрышна – я шел в ближайшее круглосуточное заведение, где можно купить кофе и пару круассанов на вынос, покупал такой нехитрый завтрак, и ковылял назад, звонил в дверь, домофон, калитку или стучал в окно. В общем, будил и рассказывал историю о том, что я отлучался всего лишь за кофе. Верили все. Этот город ломает все, что попадается ему под руку. Толпы серых людей смотрят на меня исподлобья в метро и ухмыляются. Я ведь не такой, я в порванных джинсах и в майке с черепами. На мне короткая куртка из Секонда и фляга с самым дешевым коньяком в заднем кармане. Я тот, кого принято считать отбросами, неформалами, выкидышами мегаполисов. Конечно, и у меня есть свои плюсы – я обаятелен как дьявол. С виду вроде ничего особенного, но вдуть могу кому угодно. Нужно лишь немного времени наедине. Я представитель дикой природы, я не лащен айфонами и маникюрными салонами. Я тот, у кого еще остались яйца. Мой приятель Андрей – самый что ни на есть настоящий метросексуал. Он тщательно следит за своей внешностью, ходит к парикмахеру пару раз в месяц, делает какие-то пилинги, сеансы солярия, массаж. Он обладатель тела Апполона и пронзительных карих глаз. Дамочки так и текут перед ним. И все бы хорошо, но он, бедняга, стеснителен и не особо умен для своих лет. Как только он начинает общаться с очередной цыпой, он сыпет в ее телефон тоннами сообщений на трех языках. На первые парочку смсок он еще получает ответ, но чем дальше – тем глубже молчание. Он начинает выдумывать разные предлоги, пишет в 6 утра «С добрым утром», вечером желает хорошо провести время, потом сыпет какими-то гнусными стихами на английском языке. И в итоге, вот так вот в пустоту отправляет приглашение на встречу. Где-нибудь возле эскалатора в торговом центре. Он одевает свои самые модные одежды, и отправляется с букетом белых роз ждать дамочку, которая и не собиралась приходить. В тот самый момент, когда он ждет ее в назначенном месте, она читает все его сообщения своим подругам и они веселой и дружной компанией заливаются от смеха. От того, какой Андрей красивый, и какой он, сука, тупой! После очередного свидания с эскалатором мой приятель приходит домой, съедает две тарелки овсянки, берет большую банку протеинов и отправляется в тренажерный зал, думая о том, что он еще недостаточно хорош. Или нет. Вот еще пример. Мой знакомый Анатолий. Он просто таки любимец женщин. Он знает, из какого стакана нужно пить красное вино, цитирует Байрона и перед выходом из дома обливает себя духами. Да он, сука, прекрасен. Бабы попросту обожают его. Как верную подругу. Они звонят ему и жалуются на мужей и парней. Они делятся с ним веселыми историями в социальных сетях, а он рассказывает им о том, как его фирменный пирог не пригорает. Он настолько мил, насколько и девственен. Трахаться с ним даже лесбы побрезговали б. Это же как будто вдуть младшей сестренке. Или женатики. Но это же совсем финиш, даже и говорить не хочу. Каблуки, бля! Ну а что я? Я уволен с очередной работы, у меня нет ни денег, ни семьи, ни дома. Зато барышни наперебой предлагают мне пообедать с ними, и, может быть, выпить вина. Я прихожу на обед еще пьяный со вчера. Как там тебя? Катя? Таня? Маша? А, точно, Вика! Не сочти за грубость, но грудь твоя просто великолепна, по-моему она стала больше! В итоге она платит за обед и отсасывает мне в кабинке туалета. Прощай, Таня, или как там тебя! Когда-то, давным-давно я жил по правилам. Я покупал себе презентабельные телефоны, копил на отдых в Турции и задумывался об ипотеке. Я общался с друзьями своей дамы сердца, и мило улыбался им при встрече. Я боялся потерять работу и остаться ни с чем. Как же так? У меня ведь есть она. Но один лишь случай, один взгляд, вздох, слово меняет все навсегда. Навсегда. И вот лежишь ты в кровати с обнаженной девушкой, той самой, которую любишь, и вроде как в своем воображении вполне можешь представить ее матерью своих еще не рожденных детей. А она спрашивает, ну как я тебе? Ты отвечаешь, что все, что было раньше – совсем не то, что секс без любви постен и неинтересен, что вот сейчас тебе хорошо и тепло рядом с ней. А она молчит, а потом так коротко вздыхает и подтверждает, все то, о чем ты распинался и рассказывал, что секс без любви действительно ни о чем. А ты лежишь и вдруг понимаешь, что говорит сейчас она именно о тебе. Что ты и есть то самое ни о чем, ты и есть тот постный и неинтересный секс, который вызывает лишь мгновенную похоть. И все вокруг вдруг обрывается и падает. И ты ведь любишь ее, и хочешь, чтобы она была с тобой рядом. Но в тот самый момент, когда она так коротко вздыхает, любая муха выглядит значительней тебя, любая соринка в ее глазу вызывает у нее больше эмоций, чем ты сам. Ты, что пыжился над нею шесть раз по дню, ты, что за полгода начал планировать ее День Рождения, ты, что так влюблен и так растерян. И вот она вроде как лежит сейчас именно с тобой, и именно тебя обнимает и ласкает своей бархатной кожей, но думает в этот самый момент о каком-то пидаре из Нижнего Тагила, который никогда ее не любил, и год назад просто трахал ее без задней мысли, а потом вышвырнул из своей жизни и приказал забыть. И вот когда она так коротко вздыхает, в твоей голове лишь одно слово бьет висок, одно вонючее и отвратное слово. Никогда. И вот в тот момент, когда слово «никогда» вдруг выскакивает перед твоими глазами, ты вдруг понимаешь, что ничего уже не будет как раньше. В топку презентабельные телефоны, насрать на ипотеку. Какая, нахуй, работа? Теперь меня зовут всего лишь Фридрих! И я понял главную и незыблемую истину всего сущего. Для того, чтобы женщины любили меня, не нужно делать для них ничего хорошего, заботится или окружать вниманием. Нужно лишь иногда оскорблять их, а потом трахать до полусмерти. Вот и вся математика. Когда-то, давным-давно я, Андрей и Анатолий ходили на секцию футбола, мы играли в прятки и ловили рыбу в пруду. Мы воровали яблоки в садах и кормили ими местных девчонок. Просто так, ни за что. Теперь просто так уже ничего не случается. Очень жаль, но когда мы повзрослели, мы перестали быть мужчинами.